[Vodolina]

ЭПИЛОГ

День первого сентября 1984 года идеально подходил для свадебного торжества. Безоблачное голубое небо, яркое, но не чересчур жаркое солнце. Белый дом посреди буйно разросшегося сада, полного цветов, казался таким мирным и приветливым.
Роберто, теперь уже мужчина пяти с половиной лет, важно расхаживал среди гостей. Бесспорно симпатичный крепыш с пронзительными глазами в обрамлении длинных ресниц, с черными кудрявыми волосами. Внимательная Чичи не сводила с него глаз, равно как и охранники, окружавшие дом по периметру, и детективы в штатском, затерявшиеся в толпе и ощупывающие взглядом прибывающих гостей.
Коста, Риа и их дочка приехали одними из первых. Алиса бросилась им навстречу. Она вплела ленты в свои рыжие крашеные волосы и надела ярко зеленое платье из тонкого шелка. Совсем недавно ее сфотографировали для журнала «Пипл», и успех кружил ей голову. Место Клаудио занял Герман Рольф, состарившийся поп певец с острыми зубками и привычкой беспрерывно насвистывать.
Джесс и Матт появились чуть позже. Матт – в строгом сером костюме, а Джесс едва умещалась в просторном сарафане в горошек. Она ожидала близнецов с минуты на минуту и, как бесцеремонно пошутил Ленни, напоминала спелый арбуз, готовый вот вот лопнуть.
Стивен Беркли подъехал в бронзового цвета «роллс ройсе», свадебном подарке его жены Мэри Лу, которая сидела рядом с ним. Они поженились через неделю после того, как ее выписали из больницы.
С ними приехала и Кэрри, элегантная, как всегда. Журнал «Уилин'з уэр дэйли» только что включил ее в почетный список самых хорошо одевающихся дам.
В качестве свадебного подарка Кэрри вручила Стивену копию своей рукописи.
– Тебе решать, печатать ее или нет, – сказала она.
И наконец сообщила ему имя его настоящего отца, потому что он имел полное право знать это.
Стивен и Мэри Лу провели медовый месяц в Европе, где он и прочитал историю жизни своей матери. По возвращении он заявил Кэрри, что, по его мнению, было бы преступлением не напечатать ее книгу. Потом он отвез экземпляр рукописи и основные документы, касающиеся факта его рождения, в Калифорнию, где навестил в тюремной камере Лаки Сантанджело.
Газеты требовали устроить над Лаки показательный процесс. В конце концов, она однажды уже отвертелась от ответственности за убийство, и они твердо решили бороться, чтобы никакие деньги и связи не купили ей свободу вторично. Особенно учитывая то, что обвиняли ее в убийстве человека, являвшегося сыном ее первой жертвы.
«ГАНГСТЕРСКАЯ ВЕНДЕТТА, – вопили заголовки. – НИКАКОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ПОД ЗАЛОГ ДЛЯ ЛАКИ САНТАНДЖЕЛО».
Стивен рассказал ей все.
– Наши судьбы, похоже, постоянно переплетаются, – заметил он на прощание. – Не знаю, захотите ли вы когда нибудь признать факт нашего родства, но я горд иметь такую сестру. И сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.
Не только Лаки признала его – она еще и Джино убедила, что у него есть сын. И, хотя прошло несколько месяцев, прежде чем он ей поверил, в конце концов согласился встретиться со Стивеном и, возможно, – но только возможно – установить с ним какую то форму отношений.
Бриджит надела белое платье. Платье цвета невинности. Платье подружки невесты. Она выглядела обворожительно – белая кожа, огромные голубые глаза, великолепная фигура.
Сейчас она считалась одной из самых богатых девушек в мире. Она унаследовала все состояние матери плюс собственные огромные средства, а также свою долю наследства покойного дедушки.
Бриджит училась в частной школе для девочек в Коннектикуте, а выходные проводила с Лаки, которая охотно взяла на себя роль ее официальной опекунши.
Раз в месяц она отмечалась у инспектора по делам несовершеннолетних – чистая формальность, нужная только для того, чтобы пресса не подняла шум, будто она отделалась легким испугом, поскольку приходится внучкой Димитрию Станислопулосу и имеет деньги и могущественные связи.
Иногда Бриджит мучили ночные кошмары. Снилось ей всегда одно и то же.
Тим Вэлз.
Улыбающийся.
Счастливый.
Говорит ей: «Как дела, малышка?»
А потом она видела его мертвое тело на полу квартиры, а Сантино Боннатти срывает с нее одежду и делает всякие ужасные вещи.
Она помнила тот жуткий день со всеми его кошмарными подробностями.
Револьвер.
Револьвер Сантино.
Лежит на столе.
Сантино. Сосредоточенно пытается изнасиловать Бобби. На его мерзком лице застыла ухмылка. Она должна остановить его...
Всхлипывая, Бриджит поползла по кровати. Потянулась к оружию.
Детский голосок Бобби с крика перешел на вопль ужаса.
Дрожащими руками она взяла револьвер.
Его револьвер.
Автоматически она прицелилась и нажала на курок.
Удар пули отбросил Сантино назад, и кровь потоком хлынула из зияющей раны на его плече. Он посмотрел на нее с удивлением и дикой яростью.
– Ах ты, маленькая... – начал он.
Она нажала курок во второй раз и в третий.
Густая темная кровь забрызгала все вокруг, когда он, не говоря больше ни слова, рухнул на пол.
Именно эту сцену застала Лаки, ворвавшись в комнату.
А потом все смешалось. Лаки вынула револьвер из ее дрожащих рук, начисто протерла рукоятку, вытащила кассету из видеокамеры и приказала Боджи увести детей.
А потом в дверях появилась огромная женщина и начала истерично вопить, указывая пальцем на Лаки:
– Это ты сделать! – орала она. – Ты, шлюха. Ты застрелить моего мужа. Ты убить его. Я видеть!
В последовавшей затем суматохе Боджи подхватил Бриджит и Роберто, завернул их в одеяла и отнес к ожидавшей у дома машине. Их быстро отвезли в Бель Эйр, дали успокоительного и предупредили, чтобы они никогда не говорили о происшедшем.
И вдруг Лаки арестовали по обвинению в убийстве. Бриджит молчала, но наступил миг, когда она больше уже не могла хранить свою тайну. На суде она призналась. Она и раньше бы это сделала, но слишком боялась. После ее признания все опять смешалось. Но в конечном итоге истина выплыла наружу, отыскалась решающая улика – видеокассета. Лаки отпустили на свободу, а Бриджит, учитывая ее несовершеннолетний возраст, осудили только на год условно. Помимо всего прочего, тут имела место чистой воды самозащита.
Она была рада, что призналась. Сначала Лаки сердилась, но однажды взяла ее за руки, посмотрела в глаза и сказала:
– Спасибо. Ты совершила очень смелый поступок. Я очень тебе благодарна.
Теперь жизнь вошла в нормальную колею. Хотя и не все было идеально. Она скучала по матери. Олимпия... ей действительно очень ее не хватало.
Эй, – сказал Джино. – Ты отлично выглядишь. – Он похлопал Косту по плечу.
А вот чувствую я себя плоховато, – пожаловался Коста с траурным видом.
Всегда ноешь, – рассмеялся Джино. – А самому сноса нет.
Меня замучил артрит, – простонал Коста. – И в плечо стреляет. И...
Прекрати! – воскликнул Джино. – Кого интересует список твоих проблем? Думай о себе как о здоровом. Веди себя как здоровый. Иначе нельзя, приятель.
Джино служил ходячим подтверждением своих слов. Он выглядел намного моложе своих лет, хотя волосы его наконец поседели, а легкие приступы бурсита порой напоминали ему, что он тоже из плоти и крови. Но он наслаждался жизнью. У него прекрасная дочь, внук – продолжатель семейной традиции, прекрасное здоровье. Ах да – еще у него вновь обретенный сын. Странная история, но сомнений нет. Стивен оказался сложным и интересным человеком: он только начал привыкать к нему.
Чего у него не было, так это Пейж Вилер. Из всех женщин, которых он когда нибудь знал, ею одной он никогда не обладал полностью.
Они по прежнему встречались. Днем в отеле «Беверли Уилшир», иногда проводили вместе уик энды. Однако она наотрез отказывалась расстаться с Райдером.
Но Джино не сдавался. Перед ним стояла трудная задача. А именно трудные задачи делают жизнь интересной.
Ленни оглядел себя в зеркале. Он нервничал, как тигр на арене цирка. И в то же время чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Восхитительное ощущение возбуждения и радости.
Второй раз в жизни он совершал этот шаг. И на сей раз полностью отвечал за свои поступки. И на сей раз знал, что это – навсегда.
Лаки Сантанджело.
Опасная.
Упрямая.
Сильная.
Сумасбродная.
Чувственная.
Непредсказуемая.
Он думал когда то давно, что Иден – его женщина. Бедная, жалкая Иден, которая в суде давала показания о том, что произошло в спальне дома на Блю Джей Уэй, хотя сама ничего не знала. Он, конечно, приехал слишком поздно. Когда он туда добрался, все уже закончилось. Лаки решила проблему по своему.
Однажды у дверей зала суда они с Иден столкнулись лицом к лицу.
– Ленни, – сказала она, дотронувшись до его руки и заглядывая ему в глаза. – Я так по тебе скучала, но Сантино держал меня там, как в тюрьме. Представляешь, как трудно мне было?
Он ничего не почувствовал. Как будто и не было тех совместно прожитых лет.
– Я хочу всегда видеть тебя, Ленни, – промурлыкала она многообещающе. – Кажется, я уже почти готова связать свою жизнь надолго с одним человеком.
Он попробовал вежливо уклониться от дальнейшего разговора. Но Иден не признавала такого понятия, как вежливость.
– Высоко вознесся, да? – злобно прошипела она. – Я так и знала, что ты обязательно задерешь нос.
Иден теперь в прошлом.
Он поправил галстук. Шелковый галстук. Белый шелковый галстук. Черный строгий костюм. И черные кроссовки.
Что ж – никто и никогда не мог упрекнуть его в заурядности.
– Эй, доченька. – Джино просунул голову в дверь. – Мы как, уже почти готовы?
Лаки повернулась к отцу.
– Ты никогда так не называл меня раньше, – тихо сказала она.
Как не называл?
Она улыбнулась.
Доченькой.
Он вошел в комнату.
Знаешь что?
Что?
Я как то всегда забывал сказать тебе – да, наверное, это и не так уж важно, – ты ведь и сама все знаешь.
Ну?
Я люблю тебя, детка. Действительно люблю тебя. И горжусь тобой. Очень горжусь.
Она сдержала слезы, ибо нельзя плакать в день собственной свадьбы, и бросилась к нему в объятия.
Я тоже люблю тебя, папочка.
Эй, – он шутя оттолкнул ее. – Ты помнешь мне костюм.
Джино. Такой франтоватый. Такой импозантный. Ее не волновало его прошлое – что с того, что из за него и его дурной репутации ее не отпустили под залог? Семь месяцев в тюремной камере за преступление, которого она не совершала, дались ей нелегко, но Лаки все выдержала – она ведь Сантанджело. Что имело для нее значение – так это какой Джино человек. И какой отец. Она любила его и теперь могла открыто признаться в своих чувствах.
– Почему бы нам не пойти к гостям? – спросил Джино. – Они ждут, и моя рука тоже.
Он вежливо предложил ей руку, и она с радостью пошла с ним.
Ленни ждал.
Они поженились в саду дома в Ист Хэмптоне. Лаки Сантанджело и Ленни Голден.
Лаки не сводила глаз со своего будущего мужа, идя ему навстречу. Он отвечал ей горящим взглядом.
Казалось, в воздухе между ними сверкнула молния. Им на роду было написано гореть вместе.
Джино отдавал свою дочь.
Роберто выполнял функции пажа.
Бриджит – подружки невесты.
А Джесс – свидетеля со стороны жениха.
То была идеальная свадьба.